Прокомментирую статью «Полный Weltschmerz. Что такое философский пессимизм и каковы его основные идеи» Алисы Загрядской, вышедшую в журнале «Нож» в 2023-м году.
Статья интересная. К положительным моментам можно отнести попытку охватить множество разных случаев того, что прямо относили к так называемому «философскому пессимизму» или по крайней мере связывали с ним: здесь кратко рассмотрены и хотя бы упомянуты древнегреческий пессимизм, пересечения пессимизма с христианством, буддизмом и идеями Томаса Гоббса и Жан-Жака Руссо, а также Вольтер, Иммануил Кант, Артур Шопенгауэр, Эдуард фон Гартман, Фридрих Ницше, Филипп Майнлендер, Ганс Файхингер, Луи-Фердинанд Селин, Эмиль Чоран, Петер Вессель Цапффе и Дэвид Бенатар. Действительно впечатляющий список.
И для первого ознакомления с темой статья, наверное, неплохая. Но далее я пройдусь по некоторым моментам, которые меня беспокоят. Это проблема определения философского пессимизма (не только в контексте данной статьи, но и вообще), особенности взглядов Шопенгауэра, Юлиуса Банзена, Ницше, роль ошибок перевода в (не)понимании идей Дэвида Бенатара (в статью перекочевала одна такая ошибка), а также многообразие современного пессимизма (который в статье почти не был затронут).
Возможно, в будущем я дополню эти комментарии чем-то еще.
Содержание
1. Что такое пессимизм?
1.1. Преобладание плохого над хорошим
1.2. Отрицательная ценность жизни
1.3. Отрицательная ценность сотворения мира
1.4. Множество пессимизмов, а не один пессимизм
2. Ошибки перевода
3. Пессимизм в наше время
1. Что такое пессимизм?
Мне кажется, компактно определить пессимизм как убеждение в чем-либо конкретном, чтобы при этом не переврать взгляды тех или иных «пессимистов» (даже если ограничиваться Шопенгауэром и его наиболее известными последователями) — не так уж просто.
Сначала я приведу предпринятую в статье Загрядской попытку кратко описать, что это такое, и объясню, в чем ее минусы, затем я рассмотрю две альтернативы (в том числе из англоязычной Вики-статьи о пессимизме) и их минусы, и наконец, предложу раздробить вопрос о пессимизме на множество подвопросов.
1.1. Преобладание плохого над хорошим
В статье сделана следующая попытка охарактеризовать философский пессимизм:
Коротко говоря, новоевропейский пессимизм предполагает, что человеческая жизнь почти целиком состоит из страданий, количество которых многократно превосходит количество удовольствий, общественная гармония невозможна, а бытие как таковое лишено какого-либо смысла.
Остановимся пока на этом пункте о страданиях и удовольствиях.
Да, нередко бывает, что пессимизм определяют как убеждение о преобладании плохого в жизни над хорошим (например, страданий над удовольствиями). И это действительно одна из характерных идей, которую озвучивали так называемые европейские «философы-пессимисты». Однако, связывание их взглядов именно с этой идеей может ввести в заблуждение. Потому что, во-первых, этой идеи придерживались не все из них. А во-вторых, среди тех, кто ее придерживался, были те, кто не считал это обстоятельство ключевым для своей философии.
Например, сам Артур Шопенгауэр — как бы, наиболее “каноничный” персонаж этой философской “традиции” — писал следующее:
Но в сущности, совсем излишне спорить, чего на свете больше — благ или зол, ибо уже самый факт существования зла решает вопрос: ведь зло никогда не погашается, никогда не уравновешивается тем добром, которое существует наряду с ним или после него: «Тысячи наслаждений не стоят одной муки» (Петрарка). Ибо то обстоятельство, что тысячи людей утопали в счастье и наслаждении, не устраняет страданий и мук одного человека; и точно также мое настоящее благополучие не уничтожает моих прежних страданий. Если бы поэтому зла в мире было и во сто раз меньше, чем его существует ныне, то и в таком случае самого факта его существования было бы уже достаточно для обоснования той истины, которую можно выражать на разные лады, но которая никогда не найдет себе вполне непосредственного выражения, — той истины, что бытие мира должно не радовать нас, а скорее печалить; что его небытие было бы предпочтительнее его бытия; что он представляет собою нечто такое, чему бы в сущности не следовало быть и т. д.
А вот что писал Фредерик Байзер о Юлиусе Банзене, одном из известных последователей Шопенгауэра (перевод мой):
Но что же заставляет пессимиста бороться за свои идеалы перед лицом столь сильного поражения? Что побуждает его упорствовать? У Банзена есть интересный ответ на этот вопрос. Прочный источник идеализма пессимиста, — объясняет он, — лежит в его сочувствии к страданиям других. “Сердце” его идеализма лежит именно здесь: в его способности чувствовать, ставить себя на место других и делать все, что в его силах, чтобы помочь им. Поскольку им движет сочувствие, пессимист сделает все возможное, чтобы облегчить страдания своих собратьев, даже если для этого придется пожертвовать собой. Те циники, которые отвергают любую моральную преданность как иллюзию, — утверждает Банзен, — не могут чувствовать глубочайшей боли человеческого сердца.
На протяжении всего своего эссе Банзен обрушивается на пессимизм Гартмана, который он теперь тщательно и решительно отделяет от своего собственного. Он полностью отвергает попытку Гартмана основать пессимизм на гедонистическом исчислении — будто бы кто-то должен становиться пессимистом просто из-за перевеса боли над удовольствием в жизни. Притязание на объективность, стоящее за этим исчислением, совершенно ложно, — утверждает Банзен, — потому что шкала должна быть определена по-разному для каждого индивида. Однако, что еще более важно, исчисление Гартмана не может служить основанием для пессимизма, поскольку оно ошибочно предполагает, что пессимизм основан на отсутствии личного счастья; оно не учитывает моральную основу пессимизма: сочувствие к страданиям других. Что делает человека пессимистом, так это признание того, что он ничего не сможет достичь в жизни без борьбы и жертв; но это совершенно не зависит от того, сколько удовольствия или боли он получает.
Не является идея о преобладании страданий над удовольствиями ключевой и для взглядов такого современного автора как Дэвид Бенатар, которого в статье относят к продолжателям “традиции” пессимизма.
Дело в том, что для Шопенгауэра, Бенатара и Банзена страдание более значимо само по себе — также как его считают более значимым негативные утилитаристы и прочие сторонники современной этики, сфокусированной на страдании.
При этом Банзен, похоже, скептично относится к возможности ответа на вопрос о том, больше ли страданий, чем удовольствий (во всех индивидуальных жизнях или же суммарно). Вообще, надо заметить, многие философы указывают не только на какие-то эмпирические затруднения в подсчетах, но также на внутренние проблемы самой идеи измерения и сравнения страданий и удовольствий.
Далее. Ницше и Банзен выделяются среди прочих убеждением о невозможности окончания страданий во вселенной (см. вечное возвращение Ницше и Realdialektik Банзена) — поэтому вопрос как минимум о суммарном соотношении страданий и удовольствий в мире в этом случае становится еще более запутанным — ведь если и страданий, и удовольствий бесконечное число, то можно ли сказать, какая из бесконечностей больше?
При этом отношение к страданию и состраданию у этих авторов весьма отличается — если Банзен проповедует сострадание, то Ницше напротив, критикует его, и пишет о большом страдании как о чем-то полезном. Мне пока остается неясным, в какой именно степени и качестве он готов его оправдывать. Некоторые авторы даже исключают Ницше из числа пессимистов, хотя сам он считал себя неким альтернативным (по отношению к прочим последователям Шопенгауэра) “дионисийским пессимистом”.
Возвращаясь к статье, отмечу, что Загрядская не стала ограничиваться лишь идеей о преобладании страданий над удовольствиями, но также отнесла к пессимизму идеи о том, что «общественная гармония невозможна, а бытие как таковое лишено какого-либо смысла». Но и по этим вопросам разные пессимисты имели разные мнения, или не высказывались вовсе.
1.2. Отрицательная ценность жизни
Вот, казалось бы, несколько более удачный пример: англоязычная Википедия пытается (доступ от 2023.08.19) определить пессимизм как убеждение в том, что жизнь или бытие (в целом?) имеет отрицательную ценность. Остановимся пока на варианте с отрицательной ценностью жизни.
Здесь всплывает другая проблема — часто остается непроясненным, о какого рода “ценности жизни” идет речь. А ценность может быть изолированной (например, какая-то оценка суммарного благополучия человека) или относительной (учитывающей вклад человека в благополучие всех остальных обитателей вселенной). Далее, кто-то может считать, что ценность жизни каждого человека отрицательна, кто-то — только части людей (возможно, большинства), а кто-то говорит лишь об агрегированном значении (например, суммарной или средней величине благополучия всех на планете или во вселенной). Мнения могут разниться в зависимости от того, включаем ли мы в рассмотрение животных и кого-либо еще. Наконец, может подразумеваться ценность прошлого, настоящего и какого-то ближайшего будущего, или же будущего в целом, или одновременно и прошлого и будущего. В общем, вопрос о ценности жизни нужно разбивать на множество подвопросов.
Однако, без освещения этих нюансов фраза “ценность жизни отрицательна” может пониматься как угодно, в том числе как рекомендация самоубиться. Хотя лишь некоторые из пессимистов действительно подразумевали нечто такое, еще и в буквальном смысле, в то время как другие самоубийство критиковали — как минимум если оно индивидуальное, а не всеобщее и достигнутое в результате некоего духовного консенсуса всего человечества. Бывает еще, что вместо “ценности жизни” речь на самом деле идет о моральной оценке деторождения как поступка, — и она, вообще говоря, может определяться независимо от “ценности жизни” того, кто родился. И мнения пессимистов по этому вопросу тоже бывали разными.
Понятно, что все эти нюансы можно уточнить путем аккуратного погружения в тексты соответствующих авторов, или же в близкие к пессимизму обсуждения в теории ценностей и популяционной этике, но было бы намного лучше, если бы серьезных недопониманий изначально не возникало — если бы определения пессимизма, вроде как претендующие на всеохватность, избегали столь неоднозначных и опасных оборотов.
Кстати, особенно сложно понять, как же вписывается (вписывается ли вообще?) в такое определение пессимизма Ницше, упоминаемый в той же самой Вики-статье.
1.3. Отрицательная ценность мира
Какие еще есть варианты компактного определения? Можно рассмотреть хотя бы вот такой получше: мир в целом (не разделяя на прошлое или будущее) имеет отрицательную ценность.
В частности, можно сказать, что наша вселенная столь плоха, что ей лучше было бы изначально не существовать. Не путайте с “этот мир — худший из миров” — он может быть худшим или лучшим, или просто никаким, в зависимости от того, с какими гипотетическими иными мирами он сравнивается или не сравнивается. И с “лучше, если этот мир скорее исчезнет” тоже путать не стоит — ведь, вообще говоря, ценность будущего может считаться положительной, в отличие от ценности прошлого; утверждается лишь, что в сумме они дают нечто отрицательное.
Тогда эту позицию можно связать с проблемой зла из теологии. Думаю, в ее контексте можно было бы сказать, что речь идет о тех, кто занимает весьма отрицательную позицию в отношении гипотетического божества, создавшего наш мир, а именно: считают, что созданное божеством зло нельзя скомпенсировать (а значит, оправдать) тем добром, что оно создало, поэтому мир создавать не стоило бы. Это не единственно возможная критическая к божеству позиция: ведь некоторые могли бы заявить, что даже такой мир лучше, чем ничего, но критиковать божество за то, что не был создан мир получше.
Что же касается идей об особо отрицательной моральной значимости страданий (или, к примеру, смерти, несправедливости, еще чего-то), или же о перевесе плохого в мире над хорошим (например, страданий над удовольствиями), то их можно рассматривать как возможные предпосылки вывода об отрицательной ценности мира. Возможно, более характерен для пессимистов именно сам этот вывод, а не конкретные предпосылки?
Как и в случае с перевесом плохого над хорошим, может оказаться, что кто-то из пессимистов в определение не вписывается. Так, не особо понятна позиция Ницше по этому вопросу.
Но самое главное, на что я хочу обратить внимание: неясно, почему мы должны ограничиваться использованием слова “пессимизм” для обозначения отрицательной оценки в одном вопросе (ценности мира), но не использовать его в каких-то других весьма близких вопросах, по которым высказывались все те же философы-пессимисты. Так, можно еще говорить об отрицательной ценности будущего (причем необязательно утверждая отрицательную ценность прошлого), или об отрицательной ценности (человеческих?) жизней, как обсуждалось ранее, или об отрицательной ценности любых возможных миров, в которых существует зло (что было бы самым сильным, бескомпромиссным вариантом проблематизации зла), и о многом другом.
1.4. Множество пессимизмов, а не один пессимизм
Так может, вместо попыток упаковать все отличительные идеи “пессимистов” в какое-то одно определение, лучше ограничиться более или менее обширным перечислением этих самых идей? Например, Саймон Кнутссон предлагает большой список из 11 разных блоков таких идей, некоторые из которых предполагают еще и внутреннюю классификацию.
Опираясь на его список, и учитывая некоторые дополнительные примеры, я бы разбил вопрос о том, является ли кто-то “пессимистом”, на множество подвопросов, предполагая возможность разных сочетаний мнений, а также “большей” или “меньшей” пессимистичности.
Например, можно говорить о пессимизмах как отрицательных оценках в следующих вопросах:
- Ценность жизни (изолированная или относительная; в сумме, в среднем, или во всех или большинстве случаев; у людей, или всех землян, или всех видов во вселенной; в прошлом, настоящем, будущем), наличие у нее смысла/предназначения;
- Преобладание хорошего в жизни над плохим (например, удовольствий над страданиями);
- Значимость хорошего по сравнению с плохим в моральных вопросах (например, удовольствий по сравнению со страданиями);
- Существование хорошего на фоне существования плохого (например, действительно ли хоть какие-то “позитивные переживания” позитивны, а не принимаются за таковые по ошибке?);
- Ценность рождения как события, моральность создания новых существ (например, путем деторождения) как поступка;
- Возможность общественного прогресса (в том или ином смысле), его наличие в сравнении с прошлым, его правдоподобность в будущем;
- Оправданность стремления вида (человеческого, например) к выживанию, оправданность борьбы с вымиранием других видов;
- Возможность освобождения жизни людей (и прочих существ) от страданий или иных зол (например, смерти, несправедливости, вражды) до их вымирания;
- Возможность прекращения зла во вселенной в принципе (например, окончания страданий);
- Ценность будущего (определяемая через ценность будущих жизней или как-то иначе), ценность прошлого;
- Ценность вселенной в целом, оправданность ее сотворения гипотетическим божеством.
Какие-то варианты пессимизма по вопросам этого списка могут следовать из других, или их комбинаций, но могут и противоречить друг другу. Философы, которых относили к “пессимистам”, могут сочетать пессимизм в одних пунктах с оптимизмом, равнодушием, незнанием или отрицанием осмысленности самих вопросов — в других.
Так как в этом контексте описать пессимистов-классиков — Шопенгауэра и его (в большей или меньшей мере) последователей — Филиппа Майнлендера, Эдуарда фон Гартмана, Агнес Тауберт, Ольгу Плюмахер, Юлиуса Банзена и Фридриха Ницше? Думаю (про всех кроме, может быть, Ницше?), можно сказать, что среди их ответов на приведенные выше вопросы было бы хотя бы несколько отрицательных оценок.
2. Ошибки перевода
В тексте приведен крайне неудачный перевод названия книги «Better never to have been» Дэвида Бенатара (притом, что никаких официальных переводов на данный момент нет, только различные неофициальные — сомнительного качества):
Сегодня идеи философских пессимистов продолжает южноафриканский философ Дэвид Бенатар, который не показывается на публике и не выкладывает свои фото в интернете . В книге «Лучше никогда не быть» он обосновывает свою программу антинатализма — добровольного отказа от деторождения, призванного прекратить появление новых страдающих существ.
К сожалению, даже русскоязычная статья на Википедии до сих пор носит это название, хотя там давно висит обсуждение о переименовании в «Лучше не рождаться» или что-нибудь подобное, что лучше выражало бы посыл.
Почему это важно? Бенатар многократно подчеркивал, что оценивает именно рождение как событие и размножение как поступок, а не то, что мы продолжаем жить, будучи уже рожденными (см. напр. «Жизни, которые стоит начинать, и жизни, которые стоит продолжать», «Изначальное несуществование vs. Рождение+смерть», «Смерть — это не избавление…»).
Как я писал выше, даже высказывание об “отрицательной ценности жизни” имеет кучу подводных и может быть поспешно истолковано как рекомендация покончить с жизнью. А здесь мы, вдобавок, имеем дело с автором, который принципиально отличает начало бытия от его продолжения. Нечувствительность к этим нюансам очень мешает как внятному философскому обсуждению предмета, так и спокойной жизни тех, кто относится к нему со всей серьезностью.
3. Пессимизм в наше время
Статья мало касается современных пессимистов или хотя бы просто современных авторов, изучающих эту тему. Из них упоминается лишь Дэвид Бенатар. Поэтому дальше я приведу несколько примеров для тех, кому это может быть интересно.
Так, к пессимистам относят Томаса Лиготти, писателя в жанре ужасов, который изложил свои философские взгляды в «Заговоре против человеческой расы». К слову, другой известный писатель в жанре ужасов, Говард Ф. Лавкрафт, бывший одним из источников его вдохновения, высказывал некоторые похожие идеи.
Среди переводимых в последние годы на русский язык авторов мне сложно было не заметить (но при этом сложно хоть немного понять) Юджина Такера, который будто смешивает философию с лавкрафтианским хоррором.
Еще про пессимизм писали книги и статьи такие авторы как Фредерик Байзер и Мара ван дер Лугт. Именно из книги Байзера «Мировая скорбь: пессимизм в немецкой философии, 1860-1900» (еще не переводилась на русский) я узнал о жизни и взглядах такого нечасто упоминаемого и оригинального автора как Юлиус Банзен.
На русском языке выходила серия статей Вадима Колмакова (об античном и древнем пессимизме, а также Шопенгауэре, Майнлендере и фон Гартмане), который критиковал пессимизм с христианских позиций. Не обошлось без косяков при изложении взглядов этих философов. Тем не менее, статьи могут быть интересными для первого знакомства с некоторыми темами.
В художественной литературе затрагивал пессимизм Кормак Маккарти: как минимум примером может служить его пьеса «Сансет Лимитед» (по ней есть фильм).
Но теперь о самом, на мой взгляд, интересном.
Если искать пессимистов по признаку моральной приоритетности уменьшения страданий (что, как было ранее упомянуто, просматривается во взглядах некоторых пессимистов-классиков и связано с другими их идеями, вроде позиции по проблеме зла), то мы обнаружим весьма обширное поле современных размышлений, произрастающих из этой идеи — в основном в сферах эффективного альтруизма, искусственного интеллекта, трансгуманизма и глобальных рисков.
Это, например, такие авторы как Брайан Томасик, Магнус Виндинг, Саймон Кнутссон, Тобиас Бауманн, Дэвид Пирс, Ману Эрран, Томас Метцингер и др. В их работах можно найти множество интересных и становящихся все более актуальными тем — например, критику колонизации космоса, размышления о рисках астрономических страданий, о страданиях животных в дикой природе и возможных страданиях искусственного интеллекта, о неразумности идеи уничтожения мира в попытке прекратить страдания, о возможности и большей или меньшей степени важности (по сравнению с другими направлениями деятельности) попыток построить трансгуманистическую утопию без страданий, о роли и важности счастья и прочих положительных ценностей для пессимистов, о кооперации между различными системами ценностей, о природе и будущем морали, и о многом другом.
По возможности я занимаюсь переводами работ этих авторов на русский язык в проекте Reducing Suffering.